ЭКСКЛЮЗИВ. Малов: "У меня не было мечты уехать за океан"

Идея делать обширные, развернутые интервью с заметными фигурами ПХЛ созрела давно. Согласитесь, рядовому болельщику всегда интересно узнать подробнее о жизни и карьере хоккеистов и тренеров, которые являются своего рода лицами клубов, теми, чье имя известно широкому кругу болельщиков.

В нашем первом интервью подобного плана мы поговорили с капитаном киевского Беркута Романом Маловым. Роман верой и правдой служил на протяжении четырех лет киевскому Соколу, стал любимцем публики, но в конечном итоге сменил один киевский клуб на другой, где за короткий срок заслужил на самые лестные отзывы одноклубников, болельщиков, и на право носить капитанскую повязку.

Кроме того, Роман оказался на редкость отзывчивым и общительным человеком, с которым приятно вести беседу – просто находка для любого журналиста, за что Малову огромное спасибо!

"Я фанател хоккеем"

- Роман, ты родился и начал заниматься хоккеем в небольшом городке Новочебоксарске, насколько легко было пробиться в профессиональный спорт в условиях провинции?

- Начинал я вообще, скажем так, с хоккейной классики. Открытый стадион, без крыши, ведь искусственный лед в городе появился позже. Сначала вообще гонял шайбу во дворе, и пришел в хоккей по нынешним меркам достаточно поздно – в 10 лет.

Меня поставили в защиту, но на одном из турниров, по-моему, в Пензе, я назабивал много голов, и тренер решил перевести меня в нападение. Помню, на том турнире еще получил приз лучшему защитнику. Но не могу сказать, что я чем-то выделялся в своей команде. Уже потом, ближе к 13-14 годам меня начали постепенно подключать к команде мастеров. На то время была система, когда несколько перспективных игроков по каждому возрасту подключали к тренировкам взрослой команды.

Да, я занимался, были какие-то успехи, но я не задумывался над тем, что хоккей станет моей будущей профессией. И когда я оканчивал школу, тренер сказал мне, что пора выбирать: или хоккей – или учеба. Вот так по окончанию школы я уехал в Караганду (Казахстан). В 16 лет я дебютировал в МХЛ (Межнациональная хоккейная лига – прим. iSport.ua), где на то время играли и киевский Сокол и минский Тивали. Я сразу же получил прекрасную возможность проявить себя. Получилось, что у меня не было перехода в юношеский хоккей. Я как-то перешагнул эту ступеньку, пришлось сразу играть с "дядьками".

- Возвращаясь к периоду, когда ты оканчивал школу: почему все же выбрал именно хоккей? Что обусловило твой выбор?

- Ну, во-первых, учеба уже была не учебой (улыбается). Много пропускал… А во-вторых – я фанател хоккеем. С утра до вечера на тренировках, еще и на местной коробке с пацанами гонял. БОльшую часть жизни занимал именно хоккей. К тому же, решающую роль сыграл тренер. Ведь в детстве обычно еще витаешь в облаках, а он мне объяснил: надо выбирать, надо куда-то уезжать. В Новочебоксарске хоккей не развивался…

- Но там ведь была местная команда Сокол?

- Она была, играла сначала во второй лиге, потом в первой. Я тогда уже был при команде мастеров, "одевался" на игры. Но в тот момент, когда я принимал решение, команда была на грани развала: все игроки разъехались, будущего не было, а мне нужно было играть.

Родители были в шоке вообще. Думали, что я буду где-то рядом, а тут переезд в Караганду! А там уже пошло – сыграли несколько игр, в том числе дома с омским Авангардом. У них на воротах тогда еще Саша Вьюхин играл, царство ему небесное… Он как раз только приехал в Авангард. В той игре я забросил шайбу и отдал результативную передачу, а после игры сразу получил приглашение в Омск.

- На протяжении твоей дальнейшей карьеры, не было ли желания или приглашения вернуться в родной город, помочь своей команде?

- Периодически я приезжаю в Новочебоксарск, где-то на неделю, чаще всего летом. Хорошо знаю тренерский штаб. Но все понимали, что если ты вышел на определенный, более высокий уровень, возвращаться назад уже нет смысла. Но периодически приглашения поступают – они проводят местные матчи звезд, приглашают всех воспитанников.


"Все время нравился стиль Авангарда"

- Омский Авангард, первый сезон, известные мастера… Какие впечатления произвела команда?

- Там вообще был интересный подбор игроков: белорусы, украинцы, русские. Макрицкий, Копать, Буценко, Андрющенко, Вьюхин, Шитковский, Занковец… Приняли меня очень хорошо. Жили как бы на базе, но она была квартирного типа. Семьями приглашали друг к другу, мы были, как большая семья. И хотя разница в возрасте была приличная, мне помогали, поддерживали.

- Поддерживаешь отношения с кем-то из игроков того состава?

- Ну, сдружиться ни с кем не получилось – разница в возрасте большая… А так, помню, у Константина Буценко было интервью, показывали видео, где двух- или трехлетний Никита сидит на коленях у отца, а сейчас я с ним в одной команде играю (улыбается). Игорь Андрющенко, который сейчас вторым тренером в Донбассе, у него тоже сын. Вот пока родители уходили, меня, бывало, просили поиграться с ними, поиграть в хоккей, а сейчас смотрю – они уже тоже хоккеисты (улыбается). Такие моменты очень памятные.

-Судьба свела тебя, Игоря Андрющенко и Константина Буценко вместе уже в Украине – встречаетесь вместе, может, обсуждаете хоккейные вопросы?

- С Костей мы очень часто пересекаемся здесь в Терминале, спокойно можем обсудить какие-то игры, спросить что-то или рассказать про себя.

- Сезон 1995/96 оказался первым в истории "бронзовым" для Авангарда – каковы были твои впечатления?

- Для меня тот сезон был знаковым и памятным. Я оказался в команде с опытными игроками, мне доверял тренер Леонид Киселев, который мягко подпускал меня к играм. Не просто бросил в топку: "не показал себя – до свидания", а давал сыграть для начала несколько смен. Ну и у меня эпизод случился интересный. Я "разделся" на игру, просидел два периода, а после второго тренер подозвал меня, сказав: "готовься, будешь играть". Я выхожу в третьем периоде и в первой же смене забиваю гол! А еще через смену еще один гол! 5-тысячник ревет, у меня полный "туман" в голове. После игры еще приз вручили – один миллион рублей, по тем временам что-то около 150 долларов. Для меня, молодого, это было что-то невероятное!

- С того состава те же Бердников, Субботин до сих играют в клубах КХЛ – интересуешься их выступлениями?

- Конечно, когда получается пересекаться, спрашиваю, как у них дела, интересуюсь.

- К слову, в КХЛ, кроме Торпедо, какой еще команде симпатизируешь?

- Мне все время нравился стиль Авангарда. Конечно, откладывает отпечаток, что я там выступал. Хотя там уже нет никого, с кем я играл. Все поменялось: система, люди другие играют. Но игровой почерк, тот хоккей, который они показывают, мне импонирует больше всего.


"У меня не было мечты уехать за океан"

- Расскажи о том, как ты попал на драфт НХЛ, о своих эмоциях от того, что был выбран Филадельфией…

- Сразу по окончанию сезона в Авангарде мне поступило приглашение в юниорскую сборную России. Мы съездили на турнир в Чехию, потом был турнир "большой приз Санкт-Петербурга", где все время собирались три сборные. Мы неплохо выступили, я тоже неплохо себя проявил. На то время у меня уже был довольно известный агент Гари Гринстин – агент Павла Дацюка. Он мне сказал, что на одном из турниров были скауты Филадельфии, на меня обратили внимание и возможны варианты.

По окончанию сезона, через две или три недели мне позвонил Гринстин, сказал, что надо готовиться ехать в Америку, хотя и не было никаких 100% вариантов с какой-либо из команд. Приехал, жил у него, со мной также приехал тренер Владимир Голубович, а потом состоялся драфт в Сент-Луисе. Сидим на самой церемонии, я ничего не знаю, не понимаю, по-английски знал только "yes" и "no". Объявляют первый раунд, второй, третий… начинается седьмой, и я вижу, что все вскакивают, начинают меня поздравлять. Спустился вниз, одели мне кепку, майку, пожал руку генеральному менеджеру Бобби Кларку – для меня это был такой "космос"!

Но после драфта встал вопрос, где мне продолжать играть? Агент настоял на том, что мне нужно ехать в Канаду. Я уехал в юниорскую лигу Онтарио (OHL), которая считается одной из самых сильных в своем возрасте.

- И сезон в OHL вышел для тебя достаточно удачным, почему ты вернулся обратно в Россию?

- Я вот сейчас читаю интервью молодых игроков, и смотрю, все говорят, что мечтают уехать за океан. Наверное, у каждого молодого игрока так. Но почему-то у меня такой мечты не было. Может, потому, что тот хоккей мне не подошел: никаких пасов, максимум бросков по воротам, маленькие площадки. А я все бредил советским хоккеем. После сезона в OHL я вернулся назад, и принял решение больше не уезжать. Может быть, если бы я поехал на второй год, было бы проще - язык уже знал. Возможно, надо было попытать счастья, но я ни о чем не жалею.

- Вернулся ты уже в Спартак, где у тебя не сложился сезон – почему выбрал именно эту команду?

- На тот момент в Авангарде собрали приличную "банду": Сушинский, Затонский… Мне тренер не гарантировал место в составе, прошли первые игры, тренер вызвал меня, сказал: можешь или ждать, или есть вариант перехода в ЦСКА или Спартак. В Спартаке как раз были нужны молодые игроки, и я поехал. Хотя на тот момент там тоже был приличный состав: Прохоров, Болдин, Борщевский, Попугаев – очень хороший состав. С Украины были Леша Лазаренко, Миша Фадеев. Первый год тренером был Федор Канарейкин, и мы играли практически в два-три звена. Молодежи четвертого звена давали очень мало времени.

К тому же в Авангарде ближе к новому году поменялось руководство, новые люди… Они вроде как захотели вернуть меня обратно. А у меня семейная ситуация так сложилась, что вот-вот должна была рожать жена. Я попросил, чтобы мне дали месяц, чтобы я решил свои вопросы и не вез жену в Сибирь, но дали только неделю, и я выбрал семью. Для меня она всегда была главнее. А так как Спартак не выплатил за меня полную сумму, которую обещал, я собрал вещи и уехал в Новочебоксарск – на сезон я из хоккея вообще выпал… Созванивался с Омском, но там уже не горели желанием вернуть меня. Так что следующую предсезонку провел в Сибири, а потом поступил звонок и Мотора (Заволжье).

- Возвращаясь к периоду в Спартаке: как охарактеризуешь Федора Канарейкина. Для него тот сезон как для тренера тоже оказался не слишком удачным.

- Вообще, как мужик он толковый. Открытый, мог всегда поговорить, в любой момент можно было к нему подойти, он объяснял игровые моменты. Так что работалось с ним довольно легко и просто. Да и сейчас, если где-то пересекаемся, спрашивает как дела, как семья, хотя я ведь тогда был молодой игрок, а он столько людей тренировал, но помнит.

- Как получился вариант с Торпедо?

- Заволжск был рядом с Нижним Новгородом, так что практически все матчи проходили в Нижнем. Соответственно на каждом матче присутствовали тренера и руководство Торпедо. Вот по окончанию сезона поступило предложение попробовать себя в Торпедо.

- В тот сезон Торпедо как раз вернулось в Суперлигу…

- Да. И вообще ставка в Нижнем делалась при формировании состава на своих – нижегородских. Система в Торпедо вообще была близкая к Ярославлю. И тренера ездили друг к другу, и в игре требовалось выполнять большой объем работы. Воробьевская система.

На предсезонке я так выложился – забил то ли 13, то ли 14 шайб! Назабивал больше всех, зато потом следующего гола в чемпионате пришлось ждать три или четыре месяца…

- Сезон 1999/2000 и следующий за ним оказались достаточно удачными для Торпедо, зато потом пошло шатание – Нижний то вылетал из Суперлиги, то снова возвращался. Но ты все равно сохранял верность клубу. Настолько полюбился город, ведь наверняка были предложения от других клубов?

- После первого года мы поехали всей командой в Турцию, с женами, с детьми. Там же со всеми продлили соглашения на следующий год, повысили контракты. Обстановка в коллективе вообще была такая домашняя, семейная. Но так случилось, что на сборах от сердечного приступа умер наш главный тренер – Александр Фролов… Наверное, эта трагедия еще больше сплотила нас.

Второй сезон в Торпедо у меня получился, наверное, наиболее ярким в игровом плане. Приехали в команду белорусы Олег Антоненко, Дима Панков – я вместе с ними играл в одной тройке. Здорово играли! Руководство предложило остаться, предложило хороший контракт. Да и я в команде уже прижился, стал своим, меня выбрали капитаном. Я решил ничего не менять. Предложений было много, но сейчас говорить о них уже не хотелось бы. На тот момент я все связывал с Торпедо.


"Открываю газету и вижу свое имя в составе сборной России"

- Тем более, выступая в Торпедо, ты стал первым в истории российского хоккея игроком, вызванным в сборную России из Высшей лиги

- Я когда играл в Соколе, мне Виталий Литвиненко постоянно напоминал об этом (улыбается). А получилось как вообще. Я утром, когда ехал на тренировку, всегда покупал газету – "Советский Спорт" или "Спорт-Экспресс". А в Советском Спорте в уголке всегда был заголовочек: "Сенсации". Я купил газету, посмотрел на этот заголовок, бросил ее в машину и поехал. Останавливаюсь на светофоре, думаю, надо же прочитать, что там пишут. А там заголовок: в сборную России вызван игрок из Высшей Лиги. Интересно, думаю, кого это там вызвали… Открываю газету и читаю свое имя (смеется). Реально, тряхануло!

- Машину потом не сразу повел?

- Ну да, посидел, переварил все, о чем речь вообще (улыбается). Со мной ведь никто не разговаривал по этому поводу. Да, было краткое интервью с Владимиром Плющевым до этого, где он говорил, что следит за всеми хоккеистами: из Суперлиги, из Высшей лиги. Как-то промелькнула, конечно, тогда мысль, но все равно, когда увидел свою фамилию – состояние было близкое к шоковому.

- Как прошел для тебя Кубок Балтики?

 - Мы прошли сборы в Новогорске. Владимир Анатолиевич сказал мне, мол, сам понимаешь, все смотрят через призму, но ты не переживай – будешь играть. Но на первую игру Плющев меня не поставил, сказал, готовься на следующую.

Там еще был такой момент, что в Торпедо два центральных нападающих как раз попали в аварию. Все обошлось, остались живы, но вне игры. Цыгуров позвонил Плющеву: "Будет Роман играть или не будет? Если нет, отпустите назад в клуб." Плющев подошел ко мне после второй игры, извинился, что не смогли меня проверить, и сказал, что меня попросили вернуть. Сказал готовиться на следующие сборы. Ну, вот так, не сыграл ни одной игры, пройдя сборы.

- Но хотя бы ауру почувствовал?

- Да, аура была замечательная, все понравилось, все было здорово. Да и атмосфера была домашняя.

- Роман, после того, как Торпедо, понизившись в классе, не смогло в очередной раз вернуться в Суперлигу, ты все же решил уйти из клуба – следующей твоей командой стала Северсталь…

- До этого меня два года подряд звали в Северсталь, и когда поступило очередное предложение, я решил: "Хватит". Это был, в том числе, удар и по самолюбию, что не удалось выполнить задачу с Торпедо. А раз не удалось, значит надо что-то менять. Я получил предложение от Плющева, и принял решение уйти.

- На решение перейти в череповецкую команду повлиял, в том числе и тот факт, что Плющев был тренером сборной?

- Да, конечно! Но сезон вышел неоднозначным. Команда была молодая, Плющев собрал ребят, знакомых ему по "золотой" молодежке 1983-го года рождения: Григоренко, Соин… Некоторых ребят я знал по юниорской сборной. Руководство было позитивно настроено, да и Плющев - мастер нестандартных ходов. Собираемся как-то на тренировку, а он подходит: "Ребята, познакомьтесь сегодня с городом, отдохните, погуляйте, нечего тренироваться".

Начало сезона вышло хорошее, мы даже шли в лидерах несколько туров. Но нехватка опыта, наверное, все же сказалась, много молодых ребят было в составе… Первую половину сезона я играл постоянно, моей задачей было играть с молодыми хоккеистами. А потом начались непонятные "движения". Из-за неудовлетворительных результатов команды пошли слухи, что может быть смена тренера – это сказывалось на игре команды, появилась нервозность.

- Поэтому в конце сезона ты решил сменить клуб?

- После Северстали я ждал предложений. Были варианты, в том числе с московским Динамо, но ни с кем ничего не "завязалось", пока не поступило предложение от Трактора, где работал знакомый мне тренер Геннадий Цыгуров. Они как раз вышли с Высшей лиги в Суперлигу. В Челябинск к началу сезона вернулись Дима Цыруль, Костя Касянчук.

Начали мы не очень удачно, а потом потихоньку "раскочегарились". Я играл в одном звене с Касянчуком, но получил нелепую травму. Закрывал выход из зоны, врезался в Маленьких, упал неудачно и порвал связки на плече…

- А Маленьких вообще не маленький…

- Да, не маленький (улыбается). Пришлось долго восстанавливаться, но меня поторопили, да и сам я хотел побыстрее сыграть, не долечился до конца, вышел на лед, но не показал того, чего от меня ждали. В итоге мы с Трактором полюбовно расстались.


"Рома, не хочешь попробовать в Соколе?"

- В Химике тоже не заладилось…

- А Химик… Играли в финале Высшей лиги как раз с Торпедо, проиграли, все игроки разошлись. Собрали новую команду, и буквально за неделю до чемпионата мне руководство сообщило, что они не смогут выполнять тот контракт, о котором мы договаривались.

И тут мне позвонил агент: "Рома, не хочешь попробовать в Соколе?". Я вообще ничего не знал о клубе, ничего о нем не слышал. Позвонил Диме Цырулю, Вадиму Аверкину, мне сказали, что команда собирается неплохая, планируют серьезно все строить. Я и поехал, о чем ничуть не пожалел. Ехал на год – остался на четыре!

- Первые сезоны в Соколе действительно были достаточно стабильные, потом начались проблемы – почему не решился уехать?

- Изначально в команде сложился очень хороший коллектив. Для меня всегда это было главным. Тем более, первый и второй сезон в материальном плане выполнялось все, что оговаривалось. А что произошло потом? То ли это кризис повлиял на Сокол. Не знаю, могу лишь сказать, что передо мной и многими ребятами, которые перешли из Сокола в Беркут, до сих пор осталась очень большая задолженность, которая не погашается.

- Сокол переходил из российской Вышки в открытый чемпионат Беларуси – разница в игровом плане ощущалась?

- Я не умаляю силу ОЧБ, но, все-таки, количество и качество игроков, которое играет в России – выше. Больше регионов, больше команд, постоянно идет приток новых игроков. В Беларуси, грубо говоря, многое можно прогнозировать заранее. Кто займет первое место, кто второе… В этом плане, на мой взгляд, белорусская Лига развивалась не особо. Все достаточно предсказуемо. Хотя в той же России очень большие переезды, а та же Юность добивалась хороших успехов на международной арене, но ВХЛ с каждым годом развивается больше.

- Давно шли разговоры о том, чтобы ты принял украинское гражданство и выступал за нашу сборную – почему эта тема не зашла дальше обсуждения?

- Отвечу так – конкретного разговора не состоялось. Да, спрашивали, желаю ли я играть за сборную. Но в таких случаях как обычно делают? Давайте сядем, обсудим, что к чему. Такого не было. Да и я играл в Соколе, который на тот момент был базовой командой сборной, и я видел те проблемы, которые существуют. Признаюсь честно, еще один человек в сборной проблему бы не решил.


"Сын с клюшкой чуть ли не спит!"

- Ты уже пятый год в Киеве – можно ли сказать, что он стал твоим вторым домом?

- Вообще тяжело в том, что семья по-прежнему в Нижнем Новгороде, но семья относится с понимаем. И, кроме того, больше спасибо Александра Сеуканду. Когда я играл в Соколе, он разрешал мне довольно длительные поездки домой, порой и по десять дней. Может быть, это и сыграло одну из решающих ролей, что я оставался в Соколе. В других командах меня вряд ли отпускали бы настолько долго.

- Желание перевезти семью в Киев не было?

- Главная проблема – в школах, детям придется искать заведения с русским обучением, да и не те деньги, чтобы перевозить семью. К тому же, сын у меня занимается хоккеем, а в таком возрасте переезды переносятся тяжело. Я семью с собой возил и в Череповец, и в Челябинск – это серьезные переезды. Плюс старшая дочка и сын занимаются на пианино – его тоже с собой везти надо (улыбается).

- Сын успевает заниматься двумя занятиями одновременно?

- Да, пока успевает, хотя тренер и подкалывает его на эту тему (улыбается). Но для общего образования не помешает.

- Пойдет по стопам отца? (улыбаюсь)

- Я всегда отвечаю: "На все воля Божья". Как сложится, так и сложится. Конечно, он отдается игре, бьется до конца. Живет хоккеем с утра до вечера! С клюшкой чуть ли не спит. Дома даже любимую мамину вазу разбил клюшкой (улыбается).

 -Тоже нападающий по ампула?

- Да, только праворукий

- Раз уж зашел разговор о семье, расскажи, как ты познакомился со своей будущей женой?

- Помню, вернулся летом в Новочебоксарск со сборов в Омске. Решили с друзьями пойти на Волгу покупаться. Подружка моего друга сказала, что возьмет с собой свою подружку, чтобы не было так скучно. Вот так вот мы и познакомились. И получилось все довольно таки интересно. Она сама из Сибири, планировала поступать в Омске в ВУЗ, а я должен был ехать на предсезонку в Омск. Вот так настолько нас судьба вместе свела.

К тому времени у нас уже завязались отношения, мы встречались, мечтали о том, что она поступит, будет жить в Омске… Она приехала – и не поступила. Было очень большое разочарование. Мне было 17 лет, я тогда еще как-то не задумывался над некоторыми вещами, подошел и спросил у тренера Леонида Киселева: "Можно, чтобы со мной жила девушка?". На тот момент в 17 лет – это было что-то невероятное. Киселев был в шоке: "Рома, как так вообще? Это серьезно?!". - Я ответил, что серьезно - "Ну будьте тогда внимательны" (улыбается).

- Снимали квартиру?

- Нет, мы жили на базе. Тогда многие хоккеисты жили на нашей базе с семьями. Да и база была семейного квартирного типа, с кухнями и со всем необходимым. Опять же, попросил разрешения у своей будущей тещи, чтобы Евгения осталась, что на следующий год она обязательно поступит. В итоге осталась со мной, периодически ездила к родителям, чтобы показать, что все нормально. Можно сказать, что этот год мы уже жили полноценной семейной жизнью.

Потом, когда я уехал в Канаду, она приезжала на две недели ко мне. В контракте было прописано, что ко мне на этот срок могут приехать либо родители, либо девушка. Тоже было интересно: зима, Евгения приезжает в шубе, в норковой шапке... Для канадцев мех - это вообще что-то дикое! Они просили за безумные деньги все это купить.

Ну а когда приехал с Канады, решили, что надо пожениться. В августе мы сыграли свадьбу, но в итоге я никуда не уехал, и мы остались в Омске. Потом был Спартак, рождение старшей дочери – но везде и всегда мы были вместе. Сын родился в Нижнем Новгороде, а младшая в Челябинске. Вот так все дети родились у меня в разных городах. Старшей Яне скоро будет 14-ть, сын Паша – ему 11-ть, а младшая Злата – ей пять лет. И на носу у нас еще пополнение (улыбается).

- Поздравляю!!! Многодетная семья!

- Ну да, у меня даже удостоверение есть – после трех детей выдают (улыбается). В парках, на аттракционах скидки 50% (улыбается).

- Семья сейчас в Нижнем живет?

- Да, но вот недавно приезжали дней на десять. Уже привыкли, ездят сюда постоянно. У нас уже есть места знаковые, по которым мы всегда гуляем: Лавра, Крещатик… Город вообще очень красивый. Люди открытые доброжелательные, все нравиться. Кто знает, как все в будущем будет, может, и останемся здесь.

- Сын, понятное дело, хоккей и фортепиано, а чем занимаются дочки?

- Старшая окончила музыкальную школу, сейчас пошла на гитару.

- Семья у вас активная (улыбаюсь).

- Да, у нас круглые сутки фортепиано играет вперемешку с хоккеем (улыбается) А младшая сейчас занимается гимнастикой и готовиться к школе, английский изучает. Тут многое от жены зависит – она сама занималась эстрадными танцами, так что для нее такой образ жизни не в новинку.


"Из Сокола не было никаких предложений"

- Когда поступило предложение от Беркута – долго ли раздумывал? И были ли еще предложения от других клубов?

- На тот момент были полуварианты: интересовались что я, как я, но до конкретных предложений не доходило. К тому же меня подкупил звонок Дмитрия Анатольевича Марковского. Он реально "зажег" меня. Рассказал, какие планы у команды, что за хоккей он хотел бы видеть. Многих игроков я знал по Соколу, да и белорусов знал, которые приехали в Беркут. Та заряженность, та задача, которая ставилась перед командой – она меня подкупила.

- В Соколе не предлагали остаться?

- Из Сокола вообще не было никаких предложений.

- Обидно не было? Четыре сезона отыграл в клубе, и никто ничего не предложил…

- Да какие тут могут быть обиды, когда Сокол последнее время испытывал такие проблемы. Сейчас у меня новая страница в жизни, новая команда. В Беркуте выполняется все, что оговаривалось, не так, как бывает, когда за лозунгами ничего не стоит.

- Сегодня после игры (разговор состоялся 16 октября после матча Беркут – Львы) к вам в раздевалку зашел поздравить с победой президент клуба Давид Жвания – он постоянно общается с игроками?

- Это, конечно, огромный плюс! Я первый раз встречаю в своей карьере, что первое лицо клуба постоянно встречается с командой. Во-вторых, он живет хоккеем, знает каждого игрока. Даже когда приехали с Харькова после Кубка Губернатора с первым своим трофеем, была организована встреча тренерского штаба и капитана команды с президентом. Он смотрит наши игры, присутствовал на матчах во Дворце Спорта. Для команды это очень важно! Может, есть определенные опасения и переживания, что мы не показываем ту игру, которую хотим, но команде всего три месяца… И президент сегодня при встрече поблагодарил нас за ту работу, которую мы делаем, заверил нас, что мы ни от чего не отказываемся, идем вместе к намеченной цели. Это дорогого стоит.

- Как оценишь результаты и игру команды на старте сезона?

- Конечно, всегда ждут, что команда с первых игр будет показывать яркий, зрелищный хоккей, к которому мы стремимся, но ведь и результат еще никто не отменял. Скажем так, идет планомерная работа. Где-то мы слишком увлекаемся атакой, забывая об обороне, но мы обязательно все наладим. Мы уверены, что выйдем на высокий уровень.

- Какие эмоции испытал, когда на правах капитана выводил свою нынешнюю команду на игру против бывшей – Сокола, при переполненных трибунах Двора Спорта?

- Вообще, очень здорово, что мы играем при такой поддержке болельщиков! Все ребята этому очень рады. Нам надо выходить на такой уровень, чтобы такая поддержка у нас была постоянно. А что касается Сокола, я не оценивал ситуацию именно так. Да, я отдал этому клубу часть своей жизни, карьеры, но сейчас у меня новый клуб и новая команда. Я не ловил себя на мысли, что у меня есть какой-то особенный настрой на эту игру, какой-то подтекст противостояния. В Соколе ведь тоже новый тренер, новая администрация в клубе, добавились новые игроки.

- Какие отношения с тренерским штабом, атмосфера в команде?

- Мне импонирует, что все открыто. Всегда можно подойти к тренерам по любому вопросу: бытовому или игровому. А по коллективу… Вы можете спросить у любого игрока: все чувствуют себя, как дома. Да и нет у нас разделения: белорус ты, россиянин или местный. Коллектив очень дружный, приятная атмосфера. И это очень здорово, это одна из основных составляющих результата. Ведь бывает такое, что команда играет здорово до первых неудач, когда начинается проверка коллектива. В этом плане и моя большая роль, как капитана команды.

- Не было опасения оставаться играть в ПХЛ? Чемпионат Украины прошлых лет был очень низкого уровня.

- Я видел все, что происходило за эти года в чемпионате, поэтому небольшие опасения были. Но, вернусь к тому, что меня убедил Дмитрий Марковский, который сказал, что собирается команда, и она собирается не просто на короткий промежуток времени, а на перспективу, чтобы идти только вверх. И опять же, сыграл роль финал прошлого сезона Сокол – Донбасс. Я увидел, как много делают в Донецке для хоккея, увидел, как они развиваются плюс постоянно мониторил интернет, смотрел, какие игроки едут в другие клубы. Было изначально понятно, что уровень будет расти. Тем более, аппетит всегда приходит во время еды. Никто не любит проигрывать, все тянуться к лидерам, проходных игр нет. Уровень чемпионата приятно удивил.

- Уровень команд сопоставим с той же Беларусью, где Сокол провел прошлый сезон?

- На сегодняшний день – да. К тому же, и ОЧБ уже не тот, который был год назад. Да, есть нюансы, как в той же Виннице, но это первый сезон. И к тому же, перед тем как ехать сюда, созванивался с Юрой Гунько, так что информацией о том, как будет строиться Лига, я владел. Я думаю, что уровень будет расти. По разговорам, никто вообще не ожидал, что ПХЛ начнет так качественно и удачно. Да, мелкие проблемы есть, но они решаемы.

В интервью использованы фото iSport.ua, официального сайта ХК Сокол, а также фото из личного архива Романа Малова.