Эксклюзив. Андрей Николишин: "О НХЛ остались приятные воспоминания на всю жизнь"
Игроки подобного масштаба не так часто заезжают к нам на огонек, поэтому iSport.ua не мог не воспользоваться возможностью пообщаться с чемпионом мира и бывшим НХЛ-овцем, который, к тому же, славится своими откровенными интервью. Должны вам сказать, Андрей оказался действительно замечательным человеком без каких-то намеков на звездность, настоящим мужиком, в самом хорошем смысле этого слова. После этого общения понимаешь, что для своих более молодых партнеров Николишин может быть не только примером на льду, но и наставником по жизни. Побольше бы нам таких ярких и замечательных личностей в наш спорт – и он только выиграет от этого! Нам Андрей Николишин рассказал о Заполярье, молодой динамовской банде, проблемах Тео Флери, ценности семейных отношений и шутках с женским бельем.
"Тяжело играть при -40"
- Андрей Васильевич, известно, что у вас есть украинские корни. Вы в какой-то мере чувствуете себя украинцем?
- Честно говоря, никогда об этом не задумывался. В принципе, какая разница, я не особо придаю значению какие у кого корни. Да, мой отец из Украины, есть и братья с сестрами, двоюродные, троюродные. С другой стороны у меня вот даже в Канаде есть родственники, которых мой отец очень долго скрывал, ничего мне не говорил. Мой отец похоронен на Украине, это село Вивня, Львовской области. Каждый год, врать не буду, приезжать на могилу не получается, но при каждой возможности стараюсь бывать там, встречаться с родней.
- Но, наверное, родной город для вас это Воркута, где вы родились…
-Да, конечно, Воркута – это моя родина, тут без вопросов. Я там родился и вырос. Для меня этот город родной.
- Расскажите нам о Воркуте, ведь город находится за Полярным кругом и является своеобразной экзотикой для подавляющего большинства наших читателей.
- Город, по большому счету, построен на костях людей, в основном заключенных. В свое время там активно строились шахты, в довоенное и послевоенное время, туда свозили заключенных, в том числе и политзаключенных, как, собственно, и оказался там мой отец. Воркута – типичный город Крайнего Севера, со всеми его особенностями. Холодные заснеженные зимы, климат, в целом, не самый лучший. Но руководители города стараются делать все возможное для людей, чтобы сделать условия проживания максимально комфортными, обеспечивают всем необходимым. Кстати, во времена моего детства город не был закрытым, чтобы кто не говорил, туда можно было добраться с других населенных пунктов. Наш город небольшой, но очень дружный. Строился он не по своей воле, и вот общая беда сближала людей.
- Зато в Воркуте, наверное, хорошие условия для игры в хоккей?
- Я бы не сказал. То, что там холодно - да, но там уж слишком холодно, там много снега, постоянные пурги. Закрытый каток там появился уже после того, как я уехал, а так мы тренировались на открытой площадке, подъем в полпятого-полшестого утра, приходишь потом, 2 часа чистишь снег, на 10 минут выходишь, тренируешься, все-таки минус 40 мороза, долго не поиграешь, а потом греешься. Вот так было на протяжении всего времени, пока я там был. Так что условия там просто невероятно сложные. Вот Димка Христич был у меня в гостях, приезжал на турнир, он был в конце мая, так у нас еще снег на улице лежит. Он видел воочию все это и был просто шокирован!
- Но тот факт, что вы смогли достичь вершин в хоккее, говорит о том, что в любых условиях можно тренироваться и играть…
- Это да, конечно. Я достиг всего этого благодаря тем людям, что меня окружали: тренеру, друзьям, родителям. Так сложились обстоятельства.
"За Динамо готовы были голову оторвать"
- В свое время московское Динамо, куда вы попали, считалось очень грозной силой в российском хоккее. Было много молодых и талантливых ребят, великолепная команда. Расскажите об этом периоде в вашей карьере?
- Динамо всегда есть, было и будет моим родным клубом, первым клубом, куда я попал. Сейчас уже, к сожалению от того Динамо не осталось ни следа, пришли новые люди, руководство, и кроме территориального расположения очень мало чего осталось, я уже молчу о знаменитом динамовском духе, когда за букву "Д" голову отрывали. А в свое время у нас действительно собралась целая плеяда молодых, амбициозных игроков, которые хотели чего-то достичь – Яшин, Каспарайтис, Ковалев, Карповцев, Жамнов, Королев, Татаринов, да сколько можно перечислять. У нас каждый год по 10 игроков уезжали играть в НХЛ или Европу, и при этом мы никому не уступали лидерства. Это же насколько грамотно была поставлена работа в клубе: селекционная, подготовка молодежи. Конечно, это все благодаря и тренеру – Владимир Владимировичу Юрзинову, который несмотря ни на что давал отличный результат. Тогда было очень интересно и задорно играть. Нас тогда все соперники боялись, у них шансов практически не было. Мы часто встречаемся с ребятами, вспоминаем те времена. Владимир Владимирович Юрзинов нам часто говорил, что Динамо – это наш дом, и мы все должны быть друг за друга. Так и получается до сих пор.
- Кстати, некоторые из той команды играют до сих пор – вы, Ковалев, Яшин. Тоже, наверное, говорит о многом, учитывая их возраст.
- Да, из динамовцев играют ребята. Тот же Каспарайтис недавно закончил, Витька Козлов играет, кстати. Многие стали тренерами – Женька Попихин, Андрей Назаров. Еще многие хорошо устроились, долго перечислять. Все на хорошем счету, потерявшихся – раз, два, и обчелся.
- Это тоже работа тренера?
- Да, вы не представляете, какой это труд! Юрзинов все это знал, чувствовал, всегда нас заставлял разговаривать с прессой, водил на передачи. Старался нас всесторонне развивать, чтобы мы жили не только хоккеем, шайбу гоняли, но и как люди состоялись.
"Трудолюбие – тоже талант"
- У вас была хорошая и длительная карьера в НХЛ. Что в первую очередь приходит на ум о том периоде?
- Там я окончательно сформировался как игрок. НХЛ для меня дала огромный урок: как быть профессионалом, как готовить себя к тренировкам, играм. Я приобрел умение засовывать свое "я" глубоко и надолго. Я начал формироваться в Динамо, но НХЛ сделала с меня того, кем я есть. Считаю, любой игрок должен пройти эту школу, если он хочет чего-то добиться.
- Вас не смущало, что за времена заокеанской карьеры к вам прицепили ярлык оборонительного форварда?
- Нет, абсолютно не смущало. Как я вам уже рассказывал, все это у меня с детства, любовь к труду, ведь чтобы выйти на лед, нам приходилось долго его убирать. Да и в семье у меня ценился труд, родители у меня самые обычные люди. Считаю, огромный талант, если в человека есть трудолюбие. В свое время, наверное, кто-то подметил у меня эти качества и приклеил ярлык – игрок оборонительного плана, который делает черновую работу. Я этого не стесняюсь, наоборот, считаю, каждый человек это должен делать. Ведь не всякий наделен талантом, чтобы вознестись в ранг великих, кто-то добивается это упорным трудом.
- Кстати, о таланте. Вы много поиграли с действительно звездами хоккея, кого вы бы выделили, как наиболее талантливых?
- Талантливых… Их наверное много. Тяжело так выделять кого-то, там на пару команд наберется… Были игроки, которые мне нравились, у меня тоже в свое время были кумиры. Когда рос, очень нравилась Ларионовская "пятерка", в частности, Сергей Макаров. Приехал в НХЛ – и мне безумно нравилась игра Марка Месье. Из наших ребят моего поколения, со многими я поиграл… Вот Сашка Могильный, он для меня отличался своей всесторонностью, умел играть везде. Тот же Серега Федоров. Из динамовцев – Леха Жамнов, тоже такого плана. Мне вообще нравятся такие, которые на площадке умеют делать все, разносторонние ребята.
- Многим также интересно, какие все эти парни, звезды, легенды хоккея, некоторые из них до сих пор играют, какие они в общении?
- Вот, например, вспомнили о тех, кто играет. Мне вот посчастливилось играть с Теему Селянне, мы с ним даже в свое время на выездах жили в одном номере. И он как человек и как личность – с большой буквы, и это помимо того, что на льду он умеет делать все. Это он давно доказал, и не одним, двумя годами, а всей своей карьерой. В жизни Теему очень простой, общительный, жизнерадостный человек, балагур. Тогда в Колорадо вообще была отличная команда, тот же Форсберг, Джо Сакик. Великолепные ребята, как в плане отношению к делу, так и отношению к другим. Никакой звездности, даже приблизительно. Тот же Адам Фут, его майку, кстати, вот на днях поднимают под своды арены в Колорадо. С некоторыми из них я общаюсь, к примеру, со Стивом Коновальчуком, у него, кстати, тоже украинские корни. Много хороших ребят.
"Флери – очень ранимый человек"
- Вместе с тем, вы играли и, скажем, плохими парнями и неоднозначными личностями. Тео Флери, к примеру. Что с ним случилось?
- Это все наркотики, алкоголь, они сделали свое дело. По жизни он такой очень ранимый пацан был, хоть судьба у него не обычная. У него первый ребенок родился, когда ему где-то 16-17 лет было. Когда мы играли в Чикаго вместе, приехал парень 17 лет, и Тео говорит, мол, это мой сын (улыбается). Он хлебнул славы очень рано, к тому же, у него абсолютно не хоккейные физические данные, но он был в свое время на самой вершине. Могу только представить, как ему было со всем этим жить, бороться, преодолевать все это. Он всегда был заряженный на борьбу, бесстрашный, очень мастеровитый, но при этом, повторюсь, в жизни очень ранимый.
- В ту же тему. Многие говорят, что в хоккее, если ты пьешь, то играть не сможешь, все-таки много игр, большие физические нагрузки.
- Скажем, везде есть люди, которые злоупотребляют. Допустим, сезон-два, ты можешь отыграть, здоровье позволит. Но потом будет тяжеловато. Сейчас спорт подразумевает хорошую физическую подготовку, даже если сравнивать с былыми временами. Во всем должна быть мера. Любая игра – это огромный стресс, физический, психологический. К сожалению, не все могут выходить с него нормальными средствами. Кто-то вот пьет. Но, повторю, мера должна быть в любом случае.
- Продолжая тему необычных личностей, с которыми вы играли, нельзя обойти вниманием Криса Саймона.
- Крис – индеец, он был рожден в резервации, вырос там. Сам по себе он крупный парень. Как говорится, в НХЛ, не драться, не имеет права никто, а особенно, если у тебя такие габариты, как у Криса. У него тоже были проблемы с алкоголем, это чисто физиологически, у индейцев алкоголь быстро попадает в кровь, делает их безумными. Он прошел курс реабилитации, вылечился. Приходил он как боец, но потом перенес две операции на плече, стал аккуратнее, начал играть, а не только драться. Но его репутация работала в его пользу. Когда мы играли вместе в Вашингтоне, он стал спокойнее, но противники его боялись, у него всегда было много пространства вокруг (улыбается). Крис умел использовать свои таланты, к примеру, сильный бросок, игру на пятаке. В силу этого он и забивал по 20-30 шайб.
- Есть среди ваших бывших партнеров и пламенные борцы с грубостью и травмами. Вот Брендан Шенахэн возглавил дисциплинарный комитет и активно искореняет любые грубые приемы в НХЛ.
- Да? Кстати, не знал. Скажу, что он был пацан не с робкого десятка, когда мы играли. Он всегда заступался, бился за своих партнеров. Очень физически одаренный игрок. То, что он борется с травмами, считаю, это правильно. Травмы – той бич, который портит хоккей. Люди, которые наносят умышленные травмы, должны быть наказаны. Думаю, что нет ничего плохого, если он рьяно взялся за это дело.
"Дети – главное в жизни"
- Вы не понаслышке знакомы с тяжелыми травмами. В 1997 году перенесли очень неприятную травму колена. Тяжело было потом восстановиться, и не мешает ли это вам сейчас?
- На меня эта травма особо не повлияла, ни психологически, ни физически. В то время я был еще достаточно молод, чтобы реабилитироваться. Может, я не понимал всей серьезности ситуации, но благодаря хорошему врачу, операции, реабилитационной программе быстро восстановился. Я не жалею, что так случилось, хоть, конечно, поводов для радости тоже нет. Да, пропустил Олимпиаду, но что поделать. Случилось что случилось. А сейчас колено уже меня не беспокоит. Мало того, на обследовании оно выглядит даже лучше, чем другое!
- Вы упомянули Олимпиаду, а каким достижением в своей карьере вы наиболее гордитесь. Если, допустим, сравнивать победу на чемпионате мира, финал Кубка Стэнли или бронзовые медали Олимпиады?
- Думаю, Олимпиада и Кубок Стэнли два самых значимых турнира в хоккее, которые я мечтал и мечтаю выиграть. Чемпионат мира проводится чаще, туда не всегда приезжают все сильнейшие. А так – Стэнли и Олимпиада, при этом, наверное, Олимпиаду выиграть тяжелее, она более быстротечная, туда приезжают лучшие игроки.
- Как считаете, был тогда у вас шанс победить в финале Кубка Стэнли (1998 год – прим. автора) Детройт?
- Был реальный шанс, мы проиграли первые три игры в одну шайбу. Тогда просто не хватило опыта игр на таком уровне. Мы делали глупые, банальные ошибки, которые могли избежать. У них был опытнее состав, они в прошлом году хорошо выступили, действительно, обыграли нас на опыте.
- Нет сожалений, что упустили, возможно, главный шанс своей жизни?
- Я философски к этому отношусь. Был шанс – надо было его использовать. Нет, значит ищи новую возможность, новый шанс. Нельзя оглядываться назад. Так что сожаления нет, есть приятные воспоминания, память на всю жизнь.
- Какие еще приятные воспоминания у вас об Америке?
- Ой, в Америке было здорово, просто шикарно, мне очень нравилось. Первые 2-3 года, когда шло становление, учил язык, не понимал многое, было тяжеловато, но потом просто замечательно. Там очень легко, свободно, комфортно. Мне было с чем сравнивать!
- А как свободное время проводили?
- Я все свободное время посвящал семье, детям. Мне очень нравиться возиться с детьми. Я принимал роды всех троих своих детей, чем я безмерно рад. Я желаю каждому мужчине почувствовать это. После этого меняется отношение к женщине, понимаешь, что такое рождение ребенка для мамы. А как потом приятно смотреть, как они растут, прогрессируют каждый день. Мне нравилось отдавать все свое свободное время им, радоваться их достижениям. Сейчас моя семья живет в Москве. Там дети учатся, занимаются спортом.
"Рад помочь Соколу"
- Сейчас вы в Соколе. Это долгосрочное сотрудничество?
- На сегодня в договоре нет никаких временных рамок. Назвать это долгосрочным я не могу, сегодня я тут, а завтра могу оказаться в другом месте.
- Но почему именно Сокол?
- Мне позвонили, пригласили. Сашка Годынюк звонил. С Димкой (Христичем – прим. автора) созвонился, пообщался. Я все равно тренировался каждый день, но если есть возможность потренироваться, поиграть в команде – почему бы и нет? Для меня приоритетом является игра в КХЛ, как бы обидно и прискорбно для кого это не прозвучит. Договоренность такая, что будут предложения с КХЛ – я сразу уйду. Недолжно быть никаких недомолвок, обид. Тем не менее, я сразу с удовольствием принял предложение, финансовые условия не играют роли. Для себя я рассматриваю этот период, как этап подготовки к КХЛ, а кие
вский Сокол рассматривает меня, как помощь для своего клуба, вот так мы и пришли к общему соглашению.
- Вам не мешает тот факт, что ваш нынешний тренер, Александр Годынюк - ваш хороший товарищ и бывший партнер по команде?
- Абсолютно не мешает. У меня профессиональный подход. Когда я на льду, у нас отношения "тренер-игрок", вне льда – мы друзья. Этому я научился в НХЛ. Хотя еще в Воркуте мы были друзьями с моим первым тренером, но при этом во время подготовки он оставался тренером для меня.
- И вопрос напоследок. Вы часто в своих интервью делитесь забавными историями, воспоминаниями о каких-то подколках, шутках. Расскажите пару таких историй для наших читателей, думаю, всем будет интересно. Например, о том, как молодые игроки проходят определенные обряды при переходе в новую команду.
- (Улыбается) Вот в НХЛ есть традиция, так называемого, "rookie dinner" (ужин для новичков – прим. автора). Это не так издевательство, как дружеские подколки, чтобы все потом вспомнили, посмеялись, команда, сам игрок. Вот последний на моей памяти, когда я уже играл в Колорадо, был ужин новичков, я был тогда уже зрелым игроком, хоть и не самым старым. Было парочку молодых ребят. Мы посидели в ресторане, поужинали, потом придумали им такое задание, что они в течение часа должны принести как можно больше предметов женского белья, и где они возьмут, это их проблемы. Вот один принес трусики женские, другой – лифчик, а третий пришел с двумя красивыми девчонками, модельной внешности, и говорит: "Мне не удалось взять у них белье, оно очень дорогое, они его не отдадут, зато они могут показать его вам!". Они сняли с себя кофты, показали бюстгальтеры (смеется). Мы потом вместе ужинали, а некоторые ребята дружили с ними и потом.
Есть еще такая удивительная игра "ложечки". Очень неприятная для того человека, над которым шутят. Конечно, это надо видеть, но в двух словах попробую объяснить. Два человека, из которых одной подсадной, садятся, руки за спину, глаза закрывают. Им дают по большой столовой ложке, они берут ее в рот, и потом один должен бить другого этой ложкой по лбу. Третья ложка при этом у ведущего, и когда объект шутки не видит, то ведущий бьет его ей по голове, набивая шишку. Это очень весело выглядит, поверьте. Когда мы в Колорадо это делали, то к нам приходили люди со всех ресторанов вокруг (улыбается). Помню раз, один молодой мальчишка был, не хотел уступать, но боль его сломила (улыбается). Набили большую шишку тогда. Были и более жесткие шутки, все-таки коллектив мужской, но для обычного читателя они будут выглядеть кощунственно (улыбается).
В материале использованы фото Getty Images и iSport.ua
"Тяжело играть при -40"
- Андрей Васильевич, известно, что у вас есть украинские корни. Вы в какой-то мере чувствуете себя украинцем?
- Честно говоря, никогда об этом не задумывался. В принципе, какая разница, я не особо придаю значению какие у кого корни. Да, мой отец из Украины, есть и братья с сестрами, двоюродные, троюродные. С другой стороны у меня вот даже в Канаде есть родственники, которых мой отец очень долго скрывал, ничего мне не говорил. Мой отец похоронен на Украине, это село Вивня, Львовской области. Каждый год, врать не буду, приезжать на могилу не получается, но при каждой возможности стараюсь бывать там, встречаться с родней.
- Но, наверное, родной город для вас это Воркута, где вы родились…
-Да, конечно, Воркута – это моя родина, тут без вопросов. Я там родился и вырос. Для меня этот город родной.
- Расскажите нам о Воркуте, ведь город находится за Полярным кругом и является своеобразной экзотикой для подавляющего большинства наших читателей.
- Город, по большому счету, построен на костях людей, в основном заключенных. В свое время там активно строились шахты, в довоенное и послевоенное время, туда свозили заключенных, в том числе и политзаключенных, как, собственно, и оказался там мой отец. Воркута – типичный город Крайнего Севера, со всеми его особенностями. Холодные заснеженные зимы, климат, в целом, не самый лучший. Но руководители города стараются делать все возможное для людей, чтобы сделать условия проживания максимально комфортными, обеспечивают всем необходимым. Кстати, во времена моего детства город не был закрытым, чтобы кто не говорил, туда можно было добраться с других населенных пунктов. Наш город небольшой, но очень дружный. Строился он не по своей воле, и вот общая беда сближала людей.
- Зато в Воркуте, наверное, хорошие условия для игры в хоккей?
- Я бы не сказал. То, что там холодно - да, но там уж слишком холодно, там много снега, постоянные пурги. Закрытый каток там появился уже после того, как я уехал, а так мы тренировались на открытой площадке, подъем в полпятого-полшестого утра, приходишь потом, 2 часа чистишь снег, на 10 минут выходишь, тренируешься, все-таки минус 40 мороза, долго не поиграешь, а потом греешься. Вот так было на протяжении всего времени, пока я там был. Так что условия там просто невероятно сложные. Вот Димка Христич был у меня в гостях, приезжал на турнир, он был в конце мая, так у нас еще снег на улице лежит. Он видел воочию все это и был просто шокирован!
- Но тот факт, что вы смогли достичь вершин в хоккее, говорит о том, что в любых условиях можно тренироваться и играть…
- Это да, конечно. Я достиг всего этого благодаря тем людям, что меня окружали: тренеру, друзьям, родителям. Так сложились обстоятельства.
"За Динамо готовы были голову оторвать"
- В свое время московское Динамо, куда вы попали, считалось очень грозной силой в российском хоккее. Было много молодых и талантливых ребят, великолепная команда. Расскажите об этом периоде в вашей карьере?
- Динамо всегда есть, было и будет моим родным клубом, первым клубом, куда я попал. Сейчас уже, к сожалению от того Динамо не осталось ни следа, пришли новые люди, руководство, и кроме территориального расположения очень мало чего осталось, я уже молчу о знаменитом динамовском духе, когда за букву "Д" голову отрывали. А в свое время у нас действительно собралась целая плеяда молодых, амбициозных игроков, которые хотели чего-то достичь – Яшин, Каспарайтис, Ковалев, Карповцев, Жамнов, Королев, Татаринов, да сколько можно перечислять. У нас каждый год по 10 игроков уезжали играть в НХЛ или Европу, и при этом мы никому не уступали лидерства. Это же насколько грамотно была поставлена работа в клубе: селекционная, подготовка молодежи. Конечно, это все благодаря и тренеру – Владимир Владимировичу Юрзинову, который несмотря ни на что давал отличный результат. Тогда было очень интересно и задорно играть. Нас тогда все соперники боялись, у них шансов практически не было. Мы часто встречаемся с ребятами, вспоминаем те времена. Владимир Владимирович Юрзинов нам часто говорил, что Динамо – это наш дом, и мы все должны быть друг за друга. Так и получается до сих пор.
- Кстати, некоторые из той команды играют до сих пор – вы, Ковалев, Яшин. Тоже, наверное, говорит о многом, учитывая их возраст.
- Да, из динамовцев играют ребята. Тот же Каспарайтис недавно закончил, Витька Козлов играет, кстати. Многие стали тренерами – Женька Попихин, Андрей Назаров. Еще многие хорошо устроились, долго перечислять. Все на хорошем счету, потерявшихся – раз, два, и обчелся.
- Это тоже работа тренера?
- Да, вы не представляете, какой это труд! Юрзинов все это знал, чувствовал, всегда нас заставлял разговаривать с прессой, водил на передачи. Старался нас всесторонне развивать, чтобы мы жили не только хоккеем, шайбу гоняли, но и как люди состоялись.
"Трудолюбие – тоже талант"
- У вас была хорошая и длительная карьера в НХЛ. Что в первую очередь приходит на ум о том периоде?
- Там я окончательно сформировался как игрок. НХЛ для меня дала огромный урок: как быть профессионалом, как готовить себя к тренировкам, играм. Я приобрел умение засовывать свое "я" глубоко и надолго. Я начал формироваться в Динамо, но НХЛ сделала с меня того, кем я есть. Считаю, любой игрок должен пройти эту школу, если он хочет чего-то добиться.
- Вас не смущало, что за времена заокеанской карьеры к вам прицепили ярлык оборонительного форварда?
- Нет, абсолютно не смущало. Как я вам уже рассказывал, все это у меня с детства, любовь к труду, ведь чтобы выйти на лед, нам приходилось долго его убирать. Да и в семье у меня ценился труд, родители у меня самые обычные люди. Считаю, огромный талант, если в человека есть трудолюбие. В свое время, наверное, кто-то подметил у меня эти качества и приклеил ярлык – игрок оборонительного плана, который делает черновую работу. Я этого не стесняюсь, наоборот, считаю, каждый человек это должен делать. Ведь не всякий наделен талантом, чтобы вознестись в ранг великих, кто-то добивается это упорным трудом.
- Кстати, о таланте. Вы много поиграли с действительно звездами хоккея, кого вы бы выделили, как наиболее талантливых?
- Талантливых… Их наверное много. Тяжело так выделять кого-то, там на пару команд наберется… Были игроки, которые мне нравились, у меня тоже в свое время были кумиры. Когда рос, очень нравилась Ларионовская "пятерка", в частности, Сергей Макаров. Приехал в НХЛ – и мне безумно нравилась игра Марка Месье. Из наших ребят моего поколения, со многими я поиграл… Вот Сашка Могильный, он для меня отличался своей всесторонностью, умел играть везде. Тот же Серега Федоров. Из динамовцев – Леха Жамнов, тоже такого плана. Мне вообще нравятся такие, которые на площадке умеют делать все, разносторонние ребята.
- Многим также интересно, какие все эти парни, звезды, легенды хоккея, некоторые из них до сих пор играют, какие они в общении?
- Вот, например, вспомнили о тех, кто играет. Мне вот посчастливилось играть с Теему Селянне, мы с ним даже в свое время на выездах жили в одном номере. И он как человек и как личность – с большой буквы, и это помимо того, что на льду он умеет делать все. Это он давно доказал, и не одним, двумя годами, а всей своей карьерой. В жизни Теему очень простой, общительный, жизнерадостный человек, балагур. Тогда в Колорадо вообще была отличная команда, тот же Форсберг, Джо Сакик. Великолепные ребята, как в плане отношению к делу, так и отношению к другим. Никакой звездности, даже приблизительно. Тот же Адам Фут, его майку, кстати, вот на днях поднимают под своды арены в Колорадо. С некоторыми из них я общаюсь, к примеру, со Стивом Коновальчуком, у него, кстати, тоже украинские корни. Много хороших ребят.
"Флери – очень ранимый человек"
- Вместе с тем, вы играли и, скажем, плохими парнями и неоднозначными личностями. Тео Флери, к примеру. Что с ним случилось?
- Это все наркотики, алкоголь, они сделали свое дело. По жизни он такой очень ранимый пацан был, хоть судьба у него не обычная. У него первый ребенок родился, когда ему где-то 16-17 лет было. Когда мы играли в Чикаго вместе, приехал парень 17 лет, и Тео говорит, мол, это мой сын (улыбается). Он хлебнул славы очень рано, к тому же, у него абсолютно не хоккейные физические данные, но он был в свое время на самой вершине. Могу только представить, как ему было со всем этим жить, бороться, преодолевать все это. Он всегда был заряженный на борьбу, бесстрашный, очень мастеровитый, но при этом, повторюсь, в жизни очень ранимый.
- В ту же тему. Многие говорят, что в хоккее, если ты пьешь, то играть не сможешь, все-таки много игр, большие физические нагрузки.
- Скажем, везде есть люди, которые злоупотребляют. Допустим, сезон-два, ты можешь отыграть, здоровье позволит. Но потом будет тяжеловато. Сейчас спорт подразумевает хорошую физическую подготовку, даже если сравнивать с былыми временами. Во всем должна быть мера. Любая игра – это огромный стресс, физический, психологический. К сожалению, не все могут выходить с него нормальными средствами. Кто-то вот пьет. Но, повторю, мера должна быть в любом случае.
- Продолжая тему необычных личностей, с которыми вы играли, нельзя обойти вниманием Криса Саймона.
- Крис – индеец, он был рожден в резервации, вырос там. Сам по себе он крупный парень. Как говорится, в НХЛ, не драться, не имеет права никто, а особенно, если у тебя такие габариты, как у Криса. У него тоже были проблемы с алкоголем, это чисто физиологически, у индейцев алкоголь быстро попадает в кровь, делает их безумными. Он прошел курс реабилитации, вылечился. Приходил он как боец, но потом перенес две операции на плече, стал аккуратнее, начал играть, а не только драться. Но его репутация работала в его пользу. Когда мы играли вместе в Вашингтоне, он стал спокойнее, но противники его боялись, у него всегда было много пространства вокруг (улыбается). Крис умел использовать свои таланты, к примеру, сильный бросок, игру на пятаке. В силу этого он и забивал по 20-30 шайб.
- Есть среди ваших бывших партнеров и пламенные борцы с грубостью и травмами. Вот Брендан Шенахэн возглавил дисциплинарный комитет и активно искореняет любые грубые приемы в НХЛ.
- Да? Кстати, не знал. Скажу, что он был пацан не с робкого десятка, когда мы играли. Он всегда заступался, бился за своих партнеров. Очень физически одаренный игрок. То, что он борется с травмами, считаю, это правильно. Травмы – той бич, который портит хоккей. Люди, которые наносят умышленные травмы, должны быть наказаны. Думаю, что нет ничего плохого, если он рьяно взялся за это дело.
"Дети – главное в жизни"
- Вы не понаслышке знакомы с тяжелыми травмами. В 1997 году перенесли очень неприятную травму колена. Тяжело было потом восстановиться, и не мешает ли это вам сейчас?
- На меня эта травма особо не повлияла, ни психологически, ни физически. В то время я был еще достаточно молод, чтобы реабилитироваться. Может, я не понимал всей серьезности ситуации, но благодаря хорошему врачу, операции, реабилитационной программе быстро восстановился. Я не жалею, что так случилось, хоть, конечно, поводов для радости тоже нет. Да, пропустил Олимпиаду, но что поделать. Случилось что случилось. А сейчас колено уже меня не беспокоит. Мало того, на обследовании оно выглядит даже лучше, чем другое!
- Вы упомянули Олимпиаду, а каким достижением в своей карьере вы наиболее гордитесь. Если, допустим, сравнивать победу на чемпионате мира, финал Кубка Стэнли или бронзовые медали Олимпиады?
- Думаю, Олимпиада и Кубок Стэнли два самых значимых турнира в хоккее, которые я мечтал и мечтаю выиграть. Чемпионат мира проводится чаще, туда не всегда приезжают все сильнейшие. А так – Стэнли и Олимпиада, при этом, наверное, Олимпиаду выиграть тяжелее, она более быстротечная, туда приезжают лучшие игроки.
- Как считаете, был тогда у вас шанс победить в финале Кубка Стэнли (1998 год – прим. автора) Детройт?
- Был реальный шанс, мы проиграли первые три игры в одну шайбу. Тогда просто не хватило опыта игр на таком уровне. Мы делали глупые, банальные ошибки, которые могли избежать. У них был опытнее состав, они в прошлом году хорошо выступили, действительно, обыграли нас на опыте.
- Нет сожалений, что упустили, возможно, главный шанс своей жизни?
- Я философски к этому отношусь. Был шанс – надо было его использовать. Нет, значит ищи новую возможность, новый шанс. Нельзя оглядываться назад. Так что сожаления нет, есть приятные воспоминания, память на всю жизнь.
- Какие еще приятные воспоминания у вас об Америке?
- Ой, в Америке было здорово, просто шикарно, мне очень нравилось. Первые 2-3 года, когда шло становление, учил язык, не понимал многое, было тяжеловато, но потом просто замечательно. Там очень легко, свободно, комфортно. Мне было с чем сравнивать!
- А как свободное время проводили?
- Я все свободное время посвящал семье, детям. Мне очень нравиться возиться с детьми. Я принимал роды всех троих своих детей, чем я безмерно рад. Я желаю каждому мужчине почувствовать это. После этого меняется отношение к женщине, понимаешь, что такое рождение ребенка для мамы. А как потом приятно смотреть, как они растут, прогрессируют каждый день. Мне нравилось отдавать все свое свободное время им, радоваться их достижениям. Сейчас моя семья живет в Москве. Там дети учатся, занимаются спортом.
"Рад помочь Соколу"
- Сейчас вы в Соколе. Это долгосрочное сотрудничество?
- На сегодня в договоре нет никаких временных рамок. Назвать это долгосрочным я не могу, сегодня я тут, а завтра могу оказаться в другом месте.
- Но почему именно Сокол?
- Мне позвонили, пригласили. Сашка Годынюк звонил. С Димкой (Христичем – прим. автора) созвонился, пообщался. Я все равно тренировался каждый день, но если есть возможность потренироваться, поиграть в команде – почему бы и нет? Для меня приоритетом является игра в КХЛ, как бы обидно и прискорбно для кого это не прозвучит. Договоренность такая, что будут предложения с КХЛ – я сразу уйду. Недолжно быть никаких недомолвок, обид. Тем не менее, я сразу с удовольствием принял предложение, финансовые условия не играют роли. Для себя я рассматриваю этот период, как этап подготовки к КХЛ, а кие
вский Сокол рассматривает меня, как помощь для своего клуба, вот так мы и пришли к общему соглашению. - Вам не мешает тот факт, что ваш нынешний тренер, Александр Годынюк - ваш хороший товарищ и бывший партнер по команде?
- Абсолютно не мешает. У меня профессиональный подход. Когда я на льду, у нас отношения "тренер-игрок", вне льда – мы друзья. Этому я научился в НХЛ. Хотя еще в Воркуте мы были друзьями с моим первым тренером, но при этом во время подготовки он оставался тренером для меня.
- И вопрос напоследок. Вы часто в своих интервью делитесь забавными историями, воспоминаниями о каких-то подколках, шутках. Расскажите пару таких историй для наших читателей, думаю, всем будет интересно. Например, о том, как молодые игроки проходят определенные обряды при переходе в новую команду.
- (Улыбается) Вот в НХЛ есть традиция, так называемого, "rookie dinner" (ужин для новичков – прим. автора). Это не так издевательство, как дружеские подколки, чтобы все потом вспомнили, посмеялись, команда, сам игрок. Вот последний на моей памяти, когда я уже играл в Колорадо, был ужин новичков, я был тогда уже зрелым игроком, хоть и не самым старым. Было парочку молодых ребят. Мы посидели в ресторане, поужинали, потом придумали им такое задание, что они в течение часа должны принести как можно больше предметов женского белья, и где они возьмут, это их проблемы. Вот один принес трусики женские, другой – лифчик, а третий пришел с двумя красивыми девчонками, модельной внешности, и говорит: "Мне не удалось взять у них белье, оно очень дорогое, они его не отдадут, зато они могут показать его вам!". Они сняли с себя кофты, показали бюстгальтеры (смеется). Мы потом вместе ужинали, а некоторые ребята дружили с ними и потом.
Есть еще такая удивительная игра "ложечки". Очень неприятная для того человека, над которым шутят. Конечно, это надо видеть, но в двух словах попробую объяснить. Два человека, из которых одной подсадной, садятся, руки за спину, глаза закрывают. Им дают по большой столовой ложке, они берут ее в рот, и потом один должен бить другого этой ложкой по лбу. Третья ложка при этом у ведущего, и когда объект шутки не видит, то ведущий бьет его ей по голове, набивая шишку. Это очень весело выглядит, поверьте. Когда мы в Колорадо это делали, то к нам приходили люди со всех ресторанов вокруг (улыбается). Помню раз, один молодой мальчишка был, не хотел уступать, но боль его сломила (улыбается). Набили большую шишку тогда. Были и более жесткие шутки, все-таки коллектив мужской, но для обычного читателя они будут выглядеть кощунственно (улыбается).
В материале использованы фото Getty Images и iSport.ua
